… сущности и [всём,] к ней относящемся. Различать рождение означает привязываться к представлению, будто вещи начинают и прекращают своё существование согласно причинной обусловленности. Различать не-рождение означает представлять себе, будто беспричинные сущности, прежде не существовавшие, обретают существование в силу причинной обусловленности. Различать зависимость означает [обнаруживать] взаимозависимость золота и нитей, из него изготовленных. Различать несвободу и освобождение (26) [означает] воображать, будто существует нечто связанное в силу чего-то связывающего, как в случае с человеком, затягивающим узел и ослабляющим его.
Таковы разновидности ложных представлений, за кои цепляются все невежды и простаки. Привязанность к представлению о взаимосвязанности является привязанностью к представлению о многообразии вещей, возникающем на основе ложного воображения. Это подобно наблюдению множественностей объектов, зависящих от Майи, но эти множественности, обнаруживающие себя таким образом, распознаются невеждами как нечто отличное от собственно Майи согласно их образу мысли. Истина же такова: Майя и множественности объектов ни отличаются, ни не отличаются [друг от друга]. Будь они различны, множественности объектов не были бы неотличимы от Майи, а будь они не различны, меж ними не было бы никакого различия. Однако поскольку некая разница существует, они – Майя и разнообразие объектов – ни различимы, ни не-различимы в силу следующего: они – одно. Махамати обратился к Благодатному: – Является ли заблуждение сущностью или нет? Благодатный ответствовал: – Заблуждение не содержит в себе ничего, допускающего привязанность. Будь в нём нечто такое, не было бы никакой возможности освобождения от его привязанности к существованию, и [тогда] цепь происхождения могла быть понята лишь в смысле творения, как это полагают философы. Заблуждение подобно Майе, и как Майя неспособна произвести другую Майю, так и заблуждение само по себе не в состоянии породить другое заблуждение. [Таким образом,] пагубные мысли и заблуждения порождаются именно различением и привязанностью. Кроме того, Майя сама по себе не способна к различению. Различение возникает лишь благодаря магическим чарам. Заблуждение само по себе не содержит никаких несознаваемых влечений, они порождаются лишь различением и привязанностями. Заблуждение само по себе не содержит никаких ошибок. Ошибки существуют в силу наличия запутанных различений, трепетно лелеемых невеждами по поводу души-самости и собственного ума. Мудрому нет нужды делать что-либо с Майей или заблуждениями. Майя, однако, не является чем-то нереальным, поскольку она лишь имеет вид реальности. Все вещи обладают природой Майи. Все вещи являются воображаемыми и привязывают [к себе людей] в силу многообразия признаков особости не потому, что они подобны Майе, а потому что они неотличимы от нереальности и столь же быстро возникают, как и исчезают. Привязываясь к ошибочным мыслям, люди запутывают друг друга и противоречат себе и другим. Поскольку у них нет ясного осознания того, что мир – не более чем ум как таковой, они фантазируют и цепляются за причинность, деятельность, рождение и признаки особости, а их мыслям присущи заблуждения и ложные представления. Учение [наставляющее], что все вещи по сути своей являются Майей и сном, предоставляет невеждам и простакам возможность отказаться от суждения о [наличии] самосущей природы чего-либо. Ложное воображение учит, что свет и тень, длинное и короткое, чёрное и белое несходны и должны различаться. Но они не являются независимыми друг от друга, представляя собою лишь различные аспекты одного и того же. Они определяются соотношениями, а не реальностью. Условия существования не являются взаимоисключающими; в основе вещей – не два, но одно. Даже Нирвана и сансарический мир жизни и смерти – аспекты одного и того же, ибо нет никакой Нирваны вне Сансары, и нет никакой Сансары вне Нирваны. Все двойственности – ложны. Махамати, ты и все Бодхисаттвы должны упорно приучать себя к выявлению и терпеливому приятию истин пустоты, не-рождённости, отсутствия самосущей природы и не-двойственности всех вещей. Это учение даётся в сутрах всех Будд таким образом, чтобы соответствовать различным наклонностям разных существ, но это не сама Истина. Это учение – просто палец, указующий на Благородную Мудрость. Оно подобно миражу с оазисами, принимаемому оленями за нечто реальное, к чему они и устремляются. Так обстоит дело с поучениями, преподанными в сутрах: они предназначены для наставления и целеуказания различающим умам людей, но они – не сама Истина, коя может быть лишь самовыявлена в глубочайших недрах сознания. Махамати, ты и все Бодхисаттвы должны стремиться к этому внутреннему самовыявлению Благородной Мудрости и не очаровываться словами учений. Глава III. Правильное Знание или Знание соотношений. Далее Махамати молвил: – Почтительно прошу, поведай нам, Благодатный, о бытии и не-бытии всех вещей? Благодатный ответствовал: – Люди этого мира зависят в своём мышлении от одной из двух вещей: от суждения о бытии, благодаря чему находят большое удовольствие в реализме, или от суждения о не-бытии, благодаря чему находят большое удовольствие в нигилизме. В любом случае [при этом] они представляют себе освобождение, не содержащее никакого освобождения. Зависящие от суждения о бытии воспринимают мир как порождаемый некой реально существующей причинностью, [пребывая в уверенности,] что этот действительно существующий и развивающийся мир не ведёт своё происхождение от причинности не существующей. Таково реалистическое представление, коего придерживаются некоторые люди. Кроме этого, есть люди, зависящие от представления о не-бытии всех вещей. Эти люди допускают существование алчности, злобы и глупости, и в то же время отрицают существование вещей, порождающих алчность, гнев и глупость. [Рассуждать таким образом] не разумно, поскольку алчность, гнев и глупость невозможно схватить так же реально, как вещи, [ибо] не имеют они ни сущности, ни признаков особости. Там, где имеет место состояние подчинённости, существует подчинение и средства подчинения, но там, где достигнуто освобождение – как в случае с Буддами, Бодхисаттвами, мастерами и учениками, отбросившими веру в бытие и не-бытие – не существует ни подчинения, ни ограниченности, ни средств ограничения. Лучше придерживаться представления о некой самостной сущности, чем исходить из представления о пустоте, выведенного из представления о бытии и не-бытии, ибо уверенные в этом не способны осознать важнейшее положение, [гласящее], что внешний мир является лишь проявлением ума. Поскольку они воспринимают вещи преходящими, возникающими и исчезающими благодаря причинности, то разделяющимися, то вновь объединяющимися в некие элементы, образующие личностные совокупности и их внешний мир, то исчезающими, – они обречены беспрерывно страдать от следующих одно за другим изменений и, наконец, погибнуть. Далее Махамати вопросил Благодатного, произнеся: – Поведай нам, о Благодатный, о том, каким образом все вещи могут быть пусты, не-рождены и не иметь самосущей природой, чтобы мы могли пробудиться и незамедлительно обрести высшее из просветлений? Благодатный ответствовал: – Действительно, что есть пустота! Это слово, подлинная сущность коего – ложное воображение, однако в силу привязанности к ложному воображению мы вынуждены говорить о пустоте и отсутствии самосущей природы. Существует семь типов пустоты: – пустота не существующей взаимозависимости; – пустота индивидуальных признаков; – пустота самосущей природы; – пустота не-деятельности; – пустота деятельности; – пустота всех вещей в смысле их непредсказуемости и – пустота в её высшем смысле – Предельной Реальности. Пустота не существующей взаимозависимости подразумевает, что при отсутствии вещи в данном месте говорят об отсутствии её пребывания здесь. К примеру, в Мригарамском зале для проповедей [lecture hall of Mrigarama] нет ни слонов, ни быков, ни овец, однако монахи там представлены во множестве. Мы вправе говорить об этом зале как о пустом в смысле [отсутствия в нём] животных. Тем самым мы не утверждаем пустотность зала в смысле [отсутствия] неких присущих ему особенностей, или что монахи пусты в смысле [отсутствия] того, из чего состоят их монашеские капюшоны, равно мы не утверждаем, что где-либо в ином месте нет ни слонов, ни быков, ни овец. В этом случае мы говорим о вещах с точки зрения особости и общности, однако в смысле взаимозависимости некоторые вещи в определённом месте не существуют. Это низшая из форм пустотности, подлежащая прилежному устранению. Пустота индивидуальных признаков подразумевает, что вещи не имеют никаких различительных признаков особости и общности. В силу взаимоотношений и взаимодействий вещи наружно различаются, но по мере всё более тщательного исследования и осмысления они воспринимаются как несуществующие, и ничего невозможно утверждать относительно их особости и общности. Таким образом, когда отличительные признаки более не воспринимаются, идеи самости, инаковости и двойственности не имеют силы. Отсюда следует, что все вещи являются пустотными [в смысле отсутствия] самостных признаков. Пустота самосущей природы подразумевает, что все вещи по их исконной сути являются не-рождёнными; потому говорят, что вещи являются пустотными в смысле [отсутствия] самосущей природы. Пустота не-деятельности подразумевает, что совокупность элементов, образующая личность и её внешний мир, является собственно Нирваной и изначально не содержит в себе никакой деятельности. Потому говорят о пустотности не-деятельности. Пустота деятельности подразумевает, что совокупности, лишённые некой самости и [всего,] к ней относящегося, продолжают действовать непроизвольно, ибо имеет место соответствующее стечение причин и обстоятельств. Потому говорят о пустотности деятельности. Пустота всех вещей в том смысле, что они непредсказуемы, подразумевает, что поскольку сама природа ложного воображения невыразима, то и все вещи непредсказуемы, а потому и пустотны в этом смысле. Пустота в высшем смысле, как пустотность Предельной Реальности, подразумевает, что в достижении внутреннего самовыявления Благородной Мудрости нет ничего от несознаваемых влечений, порождённых ошибочными представлениями. Потому говорят о высшей пустотности Предельной Реальности. Когда вещи познаются правильным образом, не обнаруживается никаких доступных признаков, способных служить различению особости и общности, потому о них говорят как о не имеющих самосущей природы. Поскольку эти признаки особости и общности воспринимаются как существующие и при этом осознаются как не-существующие, воспринимаются как ускользающие и при этом осознаются как не ускользающие, – они никогда не уничтожаются. Отчего это так? Оттого что признаки особости, способные образовать самосущую природу всех вещей, являются не-существующими. Помимо этого, по своей исконной природе вещи являются и вечными и не-вечными. Вещи не вечны, ибо признаки особости появляются и исчезают, то есть признаки самосущей природы определяются как не-вечные. С другой стороны, поскольку вещи являются не-рождёнными и происходят исключительно из ума, в конечном смысле они являются вечными. Таким образом, вещи вечны в силу их совершенной не-вечности. Далее, помимо осознания пустотности всех вещей, как в отношении вещества, так и касательно самосущей природы, Бодхисаттвам необходимо ясно сознавать, что все вещи являются не-рождёнными. [При этом] не утверждается, что вещи не рождаются в кажущемся смысле, но [подразумевается,] что в конечном смысле они не рождаются из себя. Всё, что можно сказать, это то, что в относительном смысле существует постоянный поток становлений – кратковременных и непрерывных переходов из одного проявленного состояния в другое. Когда осознано, что мир по сути своей является не более чем проявлением ума, тогда рождение воспринимается как не-рождение, а все существующие предметы, в отношении коих различение утверждает, что они имеются и не-имеются, – являются не-существующими и, следовательно, не-рождёнными. Будучи лишены действенности и действия, вещи являются не-рождёнными. Если вещи не рождаются из бытия и не-бытия, но являются лишь проявлениями собственно ума, не обладающими никакой реальностью [и] никакой самосущей природой, [то] они подобны рогам зайца, лошади, осла, верблюда. Однако невежды и простаки, доверяясь собственному ложному и ошибочному воображению, различают вещи, коих не существует. Для невежд отличительные признаки самосущей природы тела-собственности-и-местопребывания представляются непреложными и укоренёнными в природе ума как такового, в силу чего невежды различают их разнообразие и привязывается к ним. Существует два вида привязанностей: к объектам и к словам, как обладающим самосущей природой. Первое имеет место в силу неведения того, что внешний мир является лишь проявлением самого ума. Второе же порождается привязанностью к словам и именам в силу несознаваемых влечений. В учении о не-рождённости причинная обусловленность оказывается ненужной, ибо при осознании подобия всех вещей Майе и сну невозможно различить признаки особости. К [суждению о] том, что все вещи являются не-рождёнными и не обладают самосущей природой в силу подобия их Майе, [надлежит] прибегать, встречаясь с утверждением философов о причинной обусловленности рождения. Они дорожат суждением о том, будто рождение всех вещей вытекает из представления о бытии и не-бытии, и неспособны воспринять вещи такими, каковы они есть на самом деле – как порождённые привязанностями к многообразию, происходящими из различений самого ума. Верящие в рождение чего-либо, никогда прежде не существовавшего, возникшего и прекратившего своё существование, вынуждены утверждать, что вещи возникают и прекращают своё существование в силу причинной обусловленностью – подобным людям не на что опереться в моём учении. Когда осознано, что нет ничего рождённого и ничего прекратившегося, нет никакой необходимости признавать бытие и не-бытие, и ум обретает успокоение. Далее Махамати молвил Благодатному: – Философы заявляют, что мир ведёт своё начало от причинных содействий согласно закону причинной обусловленности. Они заявляют, что их причина является нерождённой и неуничтожимой. Они ссылаются на девять первичных элементов: Творца Ишвару (27), Творение, атомы и тому подобное, являющихся нерождёнными и не подлежащих уничтожению. Благодатный, наставляя, что все вещи являются не-рождёнными и не существует никакого уничтожения, также провозглашает, что мир ведёт своё начало от неведения, различения, привязанностей, деятельности и тому подобного, действующих согласно закону причинной обусловленности. Хотя два эти набора элементов могут отличаться по форме и наименованию, похоже, между ними нет существенного различия. Если существует нечто, являющееся отличительным и превосходящим прочие в учении Благодатного, почтительно прошу, поведай нам, Благодатный, что это? Благодатный ответствовал: – Моё учение о не-рождении и не-уничтожимости не сходно ни с учением философов, ни с их положением о рождении и непостоянстве. То, чему философы приписывают не-рождённость и не-уничтожимость, является самосущей природой всех вещей, побуждающей философствующих впадать в двойственность бытия и не-бытия. Моё учение превосходит любое представление о бытии и не-бытии. Оно не имеет ничего общего ни с рождением, пребыванием [в мире] и разрушением, ни с существованием и не-существованием. Я учу, что многообразие объектов само по себе не обладает никакой реальностью, но лишь воображается умом, и, следовательно, по сути своей является Майей и сном. Я учу не-существованию вещей, поскольку они не содержат никаких признаков некой свойственной им самосущей природы. Истинным является то, что в одном смысле они воспринимаются и различаются чувствами как обособленные объекты, тогда как в другом смысле, в силу отсутствия каких-либо отличительных признаков самосущей природы, они не воспринимаются, но лишь воображаются. С одной стороны, они доступны восприятию, с другой же – недоступны. Когда достигнуто ясное осознание того, что в мире нет ничего, кроме воображаемого самим умом, различений больше не возникает и мудрые укореняются в своей истинной обители, являющейся царством покоя. Невежды различают и трудятся, стремясь приспособиться к внешним условиям и постоянно беспокоя [собственный] ум, [для них] нереальное является воображаемым и различаемым, тогда как реальное – незримым и не учитываемым. Но мудрые – не таковы. Для примера: видимое невеждами подобно магически сотворённому граду Гандхарвов, где явлены дети, улицы, дома, призрачные торговцы и приходящие и уходящие люди. Об этом воображаемом городе с его улицами, домами, людьми, приходящими и уходящими, не думают как о чём-то рождённом или уничтоженном, потому что в этом случае не существует вопроса о существовании или не-существовании. Подобно этому я учу, что нет ни сделанного, ни не-сделанного [и] не существует ничего, связанного с рождением и разрушением, кроме лелеемых невеждами ошибочно допускаемых суждений, касающихся реальности внешнего мира. Когда объекты не воспринимаются и не оцениваются такими, какими они истинно являются, [тогда] существуют различение и привязанность к суждениям о бытии и не-бытии и обособленной самосущей природе, и пока эти суждения об особости и самосущей природе сохраняются, философы вынуждены объяснять внешний мир согласно закону причинной обусловленности. При этом встаёт вопрос о первопричине, кою философы упоминают, утверждая, что эта их первопричина, [под коей они понимают] Ишвару и первичные элементы, является не-рождённой и не-уничтожимой, что недоказуемо и противоречит здравому смыслу. Невежественные люди и мирские философы дорожат [суждениями о] неком не-рождении, но это не то не-рождение, коему учу я. Я учу не-рождённости не-рождённой сущности всех вещей, что постигается умами мудрых при самовыявлении ими Благородной Мудрости. Ковш, глина, сосуд, колесо либо семена или элементы – [все] они являются внешними условиями. Невежество, различение, привязанность, влечение, карма – являются условиями внутренними. Когда вся эта вселенная воспринимается как целостное сцепление и не что иное, кроме целостного сцепления, тогда ум, благодаря терпеливому приятию истины о не-рождённости всех вещей, обретает успокоение. Глава IV. Совершенное Знание или Знание Реальности. Затем Махамати вопросил Благодатного: – Почтительно прошу, поведай нам, Благодатный, о пяти Дхармах, дабы мы могли достигнуть полноты понимания совершенного знания? Благодатный ответствовал: – Эти пять Дхарм – проявления, имена, различение, правильное знание и Реальность. Под проявлением понимается всё, открывающееся чувствам и различающему уму и воспринимаемое как форма, звук, запах, вкус и осязание. Из этих проявлений формируются представления, такие как глина, вода, кувшин и т. д., на основании каковых говорят: "Это – именно такая-то и такая-то вещь и никакая иная", это – имя. Когда сопоставляют проявления и сравнивают имена, как [это происходит], когда мы говорим: "Это – слон, это – лошадь, телега, пешеход, человек, женщина" или "Это – ум и то, что относится к нему", [то] вещи, так поименованные, называют различаемыми. Если эти различения воспринимаются как взаимно обусловленными, как пустотные [в смысле отсутствия] самостной сущности, как не-рождённые, и тем самым – такими, какими они есть на самом деле, то есть как проявления самого ума, это и есть правильное знание. Благодаря ему мудрые прекращают восприятие проявлений и имён как реальных. Когда проявления и имена устранены и прекращено всяческое различение, остаётся лишь истинная сущностная природа вещей, а поскольку в отношении неё ничто не может быть определено, её называют "Таковостью" Реальности. Эта всеобщая, нечленимая, непостижимая "Таковость" является единственной Реальностью, однако по-разному именуемой: как Истина, как Сущность Ума, как Беспредельное Знание, как Благородная Мудрость и т. п. Эта Дхарма безóбразности сущностной Природы Предельной Реальности проповедана всеми Буддами, и когда всё осознано в полном соответствии с нею, вступают во владение Беспредельным Знанием и следуют собственному пути обретения Беспредельного Знания Татхагат. Далее Махамати молвил Благодатному: – Следует ли рассматривать три самосущих природы вещей, идей и Реальности как входящие в состав Пяти Дхарм, или – как обладающие собственными самосовершенными особенностями? Благодатный ответствовал: – Три самосущие природы, восьмеричность ума и двойная "бессамостность" входят в состав Пяти Дхарм. Самосущие природы вещей, идей и шестеричного ума как такового соответствуют Дхармам проявления, имени и различения. Самосущая природа Всеобщего Ума и Реальности соответствует Дхармам правильного знания и "Таковости". В силу привязанности к тому, что воображаемо самим умом, существует пробуждённая деятельность, стойко запечатлеваемая несознаваемыми влечениями, проявляющимися в уме как таковом, вследствие же деятельности ума в целом в нём возникает представление о самости-душе и [всём,] к ней относящемся; [при этом] различения, привязанности и представление о самости-душе возникают одновременно, подобно солнцу и солнечным лучам. Бессамостность вещей подразумевает, что элементы, составляющие личность и её объектный мир, описываются природой Майи и лишены чего-либо, что можно [было бы] назвать самодостаточной сущностью, являются вследствие этого не-рождёнными и не содержащими самосущей природы. Как о вещах [вообще] можно говорить, что они обладают самостью-душой? Бессамостность личностей подразумевает, что в совокупностях, составляющих личность, не содержится ни [какой-либо] самостной сущности, ни чего-либо ей принадлежащего. Ум в целом, служащий наиболее отличительным признаком особости, порождается невежеством, различением, желанием и деянием, а его деятельность запечатлевается [посредством] чувствования, удерживания и привязанности к объектам, словно они реальны. Память об этих различениях, желаниях, привязанностях и деяниях сохраняется во Всеобщем Уме с безначальных времён, постоянно накапливаясь там, где это предопределено проявлением личности и её окружения, вызывая постоянные изменения и – время от времени – разрушение. Проявления подобны реке, семени, светильнику, облаку, ветру. Всеобщий Ум со своей ненасытностью к запасанию всего, подобен неугомонной обезьяне, или – мухе, неразборчивой и вечно снующей в поисках пищи, или – вечно неудовлетворённому огню, или – водоподъёмной машине, [неостановимо] продолжающей своё движение. Всеобщий Ум, загрязнённый несознаваемыми влечениями, подобен магу, заставляющему появляться и перемещаться призраки вещей и людей. Основательное понимание всего этого необходимо для постижения бессамостности личностей. Существует четыре вида Знания: – знание проявлений, – относительное знание, – совершенное знание и – Знание Беспредельное. Знанием проявлений обладают невежды и простаки, приверженные представлению о бытии и не-бытии и страшащиеся мысли о не-рождённом. Это знание возникает в соответствии с тройным сочетанием и привязанностью ко множественному разнообразию объектов. Ему присущи стремления овладевать и накапливать, оно подвластно рождению и разрушению. Знание проявлений свойственно любителям красивых слов, упивающихся различениями, утверждениями и отрицаниями. Относительное знание присуще мировоззрению философов. Оно возникает из способности ума исследовать соотношения, проявления коих соотносятся друг с другом и с исследующим их умом. Это знание порождается способностью умов упорядочивать, объединять и осмыслять эти отношения в силу присущей умам способности к рассудочным выводам и [ложному] воображению, вследствие чего появляется возможность сосредотачиваться на значении и смысле вещей. Совершенное знание (jñāna) свойственно миру Бодхисаттв, постигших, что все вещи – лишь проявления ума, [Бодхисаттв,] ясно осознавших пустоту, не-рождённость, бессамостность всех вещей и достигших осознания Пяти Дхарм, двойной бессамостности и истинной безóбразности. Совершенным знанием определяется различие в уровнях Бодхисаттв, и оно же служит тропой и вратами, [ведущими] к возвышенному состоянию самовыявления Благородной Мудрости Совершенное знание обретается Бодхисаттвами, полностью освободившимися от двойственностей бытия и не-бытия, не-рождённости и не-уничтожимости, ото всех утверждений и отрицаний и достигшими, благодаря самовыявлению, постижения истин бессамостности и безóбразности. Они больше не воспринимают мир как подчиняющийся причинной обусловленности, относясь к причинной обусловленности, управляющей миром, как к чему-то подобному вымышленному граду Гандхарвов. Мир представляется им подобным видéнию или сну и схож с рождением и смертью ребёнка бесплодной женщины. Для них не существует никакого возникновения и никакого исчезновения. Мудрых, дорожащих Совершенным знанием, можно разделить на три разряда: учеников, мастеров и Архатов. Обычные ученики отличаются от мастеров тем, что дорожат представлением об особости и общности. Они становятся мастерами, когда, освободившись от заблуждений по поводу особости и общности, продолжают цепляться за представление о душе-самости, из-за чего удаляются от мира и предаются уединению. Архатами становятся, когда осознана ошибочность всех видов различений. Заблуждение, будучи осознано мудрыми, преображается в Истину благодаря последнему преображению, происходящему в глубочайших недрах сознания. Ум, таким образом освобождённый, достигает совершенного самовыявления Благородной Мудрости Однако, Махамати, если ты [возьмёшься] утверждать, что существует такая вещь как Благородная Мудрость, это уже нельзя [будет] признать справедливым, поскольку нечто, в отношении чего что-то утверждается, наделяется при этом бытием и тем самым оснащается свойством рождённости. Утверждение "Все вещи являются не-рождёнными" разрушает собственную истинность. То же касается и утверждений "Все вещи пусты" и "Все вещи лишены самосущей природы" – оба эти [суждения] оказываются несостоятельными, будучи поданы в форме утверждений. Но когда указывается, что все вещи подобны видéнию или сну, это означает, что с одной стороны они воспринимаются, а с другой – не воспринимаются, то есть в [состоянии] неведения они воспринимаются, тогда как при [достижении] Совершенного знания – не воспринимаются. Все утверждения и отрицания, будучи умственными построениями, являются не-рождёнными. И даже утверждение, что Всеобщий Ум и Благородная Мудрость являются Предельной Реальностью, представляет собою умственное построение и потому – не-рождено. Не существует никакого Всеобщего Ума, никакой Благородной Мудрости, никакой Предельной Реальности как неких "вещей". Проницательность мудрого, странствующего в царстве безóбразности, и его уединённость [ничем] не замутнены. Стало быть, для мудрого все "вещи" устранены, и даже состояние безóбразности перестаёт [для него] существовать. Глава V. Чувствующие умы. Далее Махамати молвил Благодатному: – Почтительно прошу, поведай нам, Благодатный, что следует понимать под умом (28)? Благодатный ответствовал: – Все вещи этого мира, кажутся ли они хорошими или плохими, ущербными или безупречными, порождающими следствия или не порождающими их, чувствующими или бесчувственными, могут быть разделены на два разряда: вредоносные истечения и полезные не-истечения. Пять схватывающих элементов, образующих личностные совокупности, а именно: форма, ощущение, восприятие, различение и осознание, воображаемые плохими и хорошими, происходят из несознаваемых влечений ума в целом [и] являются вредоносными истечениями жизни. Духовные же достижения и радости [разных уровней] Самадхи, а также плоды [различных] Самапати (29), обретаемые мудрыми посредством самовыявления Благородной Мудрости и завершающиеся возвращением и участием в отношениях тройственного мира, называются полезными не-истечениями. Ум в целом, служащий источником вредных истечений, состоит из пяти органов чувств и сопутствующих им чувствующих умов (Виджнян (30)), объединённых в ум различающий (мановиджняна (31)). Существует нескончаемая последовательность чувственных представлений, возникающих в этом различающем или мыслящем уме, сочетающем и различающем их и принимающем решение об их полезности или вредоносности. Затем возникает отвращение к ним, либо – вожделение их и [наконец] – привязанность и деяние. Именно так, непрерывно и тесно взаимосвязано, действует вся эта система. Но она не способна постигнуть и осознать того, что [всё] видимое, различаемое и удерживаемое ею является просто проявлением её собственной активности и не имеет никакого другой основы, и потому ум продолжает [своё] ошибочное восприятие и различение форм и качеств, не успокаиваясь ни на мгновение. Чувствующим умам свойственны три вида различимой деятельности: – в пределах присущей им природы, – как порождающих следствия и – как развивающихся. В нормальном состоянии [эти] чувственные ощущения вычленяют соответствующие элементы [окружающего] их внешнего мира, благодаря коим ощущение и восприятие возникают сразу и постепенно [проявляются] в каждом из органов чувств и каждом чувствующем уме, в порах кожи, и даже в мельчайших частицах, составляющих тело, в силу чего всё поле [восприятия] уподобляется зеркалу, отражающему объекты и не сознающему, что внешний мир сам по себе является лишь проявлением ума. Вторым видом деятельности [чувствующих умов] порождаются следствия, посредством коих эти [возникшие ранее] ощущения воздействуют на различающий ум, [тем самым] порождая восприятие, влечение, отвращение, удерживание, деяние и привыкание. Третья разновидность деятельности [чувствующих умов] связана с ростом, развитием и исчезновением умов в целом, то есть умы в целом подчинены своим же собственным несознаваемым влечениям, накопленным с безначальных времён, к примеру – "зрячести" глаза, предрасположенного вычленять многочисленные формы и проявления и привязываться к ним. Таким образом, действиями развивающихся умов в силу свойственных им несознаваемых влечений пробуждаются волны объектности во Всеобщем Уме, обусловливающие, в свою очередь, действие и развитие собственно ума. Проявления, восприятие, влечение, удерживание, деяние, привыкание, противодействие постоянно взаимообусловливают друг друга, и потому действующие чувствующие умы, различающий ум и Ум Всеобщий оказываются неразрывно связаны друг с другом. Таким образом, в силу различения того, что по сути своей подобно Майе, и в связи с наличием оторванных от реальности ложного воображения и ошибочного рассуждения порождается действие, а также накапливаются несознаваемые влечения, омрачающие чистый лик Всеобщего Ума, вследствие чего приводятся в действие чувствующие умы и обретает существование физическое тело. Однако различающий ум не осознаёт, что его различениями и привязанностями обусловливается всё тело, и потому чувствующие умы и ум различающий оказываются предельно взаимосвязанными и взаимообусловленными, создавая мир образов и представлений благодаря деятельности собственного воображения. Как зеркало отражает формы, [так] органы восприятия отображают проявления, кои различающий ум копит и, не прерывая различения, поименовывает, оказываясь привязанным к ним. Между двумя этими [последовательностями] действий нет никакого промежутка, и всё же они взаимообусловлены. Органы восприятия схватывают то, к чему обнаруживают склонность, и в их структуре происходят изменения, в силу чего ум продолжает сочетать, различать, уведомлять и действовать, за чем следуют [появление] несознаваемых влечений, упрочение ума и [возрастание] продолжительности его [существования]. Различающий ум, в силу [присущей] ему способности различать, давать оценку, выбирать и обдумывать, называют также умом мыслящим или умом рассуждающим. Существуют три разновидности [свойственной] ему мыслительной деятельности: мышление, связанное с привязанностью к объектам и идеям, мышление, связанное с важнейшими идеями, и мышление, исследующее достоверность этих важнейших идей. Мышление, связанное с привязанностью к объектам и идеям, возникшим благодаря различению, различает ум и порождаемые им мысли, воспринимая полученные при этом суждения как реальные и привязываясь к ним. Таким образом возникает разнообразие ложных суждений в отношении бытия, множественности, особости, ценности и тому подобного, упрочиваются привязанности, запечатлеваемые несознаваемыми влечениями, и продолжается самоусугубление различения. Эти умственные процессы приводят к возникновению представлений о теплоте, текучести, подвижности и твёрдости в качестве описаний различаемых объектов, тогда как прочн… Продолжение » |